Цалка- есть такая страна;

             

  Через несколько дней -31 Августа 2019 года исполняется 189-ая годовщина начало переселения наших предков Цалкинцев из Турции или Порто как тогда называли Султанат Оттоманов

   Документально подтверждёнными данными,  Греки Цалкского региона Грузии являются Первым Поколением  беженцев-христиан  в начале Девятнадцатого века из Турции; до этих событии были и другие факты переселения греков, как например переселение 1763-1785 годов из Гюмюшханского санджака Ерзрумского Пашалига горных дел мастеров по приглашению Грузинского  царя Ираклиа II-го в Лоре (Ахтала, Мадан..), или по приглашению 1812 года Кавказского наместника в Нижнем Цинцкаро, но они были малочисленными и редкими; однако официально , первыми беженцами (именно БЕЖЕНЦАМИ) были  Цалкские Греки.  

                                                                 ГЛАВА -II                                                                

                                                                   У ИСТОКОВ

 Чтобы лучше осмыслить, вникнуть и понять ту ситуацию, обстановку, которая была в ту пору у истоков переселения наших Цалкинцев, обратимся к опубликованным в Тифлисе в конце XIX века документам:

  Двенадцатого августа 1829 г. (нов.стил, т.е. 25 августа) главнокомандующий граф Паскевич лично передал полковнику Симоничу приказание занять город Гюмюш-Хане (Аргирополи - провинции Халдея) , лежавший всего в семидесяти пяти верстах от Трапезунда и славившийся в крае богатыми серебряными рудниками, на которых работали исключительно греки.. Поэтому христианское население в Гюмюш-Хане было весьма значительно, и там же находилась кафедра греческого митрополита -одно из шести Трапезунской епархии

 Штаб главнокомандующего тогда была расположена в Байбурте, в 35 верстах западнее Арзерума;  спустя два дня штаб передвинули западнее,  на 17-18 версты у местечка Балахор, единственное урочище откуда можно было спускаться в Трапезунской направлении

  Дорога к Гюмюш-Хане, начинаясь равниной, входит потом в ущелье и становится до того затруднительной, что, по выражению графа Симонича, “превосходит всякое описание”. Почти на всем протяжении дороги, особенно в некоторых местах невозможно было проехать верхом, и даже привычные к горам мусульмане* спешивались, проводя лошадей в поводу. На самом перевале, занимая вершину Гяур-Даг, стоял неприятельский наблюдательный пост. Выдвинутая вперед кавалерия скоро прогнала его и, преследуя семнадцать верст, захватила нескольких пленных. Между тем наступила ночь, а отряд ощупью все продолжал подвигаться вперед за невозможностью остановиться на тропинке, висевшей над бездной. Наконец кое-как разыскали небольшую площадку, и весь отряд ночевал на ней, сбившись в тесную кучку.

   “С рассветом 13 августа двинулись дальше. До Гюмюш-Хане оставалось уже верст пять или шесть, как по дороге показалась торжественная процессия: греческое духовенство с хоругвями и иконами, сопровождаемое целой массой народа, шло навстречу, оглашая воздух священными гимнами на древнем эллинском наречии. После короткого молебствия городские ключи были поднесены графу Симоничу самим митрополитом. И как трогательна, как умилительна была эта картина братской встречи двух единоверных народов в далекой мусульманской стране, где столько веков не раздавалось молитвенного пения.”  

  Посреди дикой природы Гюмюш-Хане, тонувший в густых фруктовых садах и виноградниках, производил самое приятное впечатление. Город большой, красивый, с домами большей частью европейской архитектуры, построен был, однако, на такой гористой местности, что жители совсем не держали повозок или арб, по невозможности употреблять их в домашнем быту; даже в окрестностях города не нашлось ровной площадки, где бы стать лагерем, и войска разместили у жителей. Пехота стала в домах, а кавалерия заняла сады.

  Турецкие войска, занимавшие Гюмюш-Хане, ушли отсюда только за несколько часов до прихода русских; за ними бежали и жители-мусульмане, предварительно разграбив дома христиан, оскорбив женщин и предав смерти несколько человек, пытавшихся прибегнуть к самозащите. Все эти неистовства прекращены были только с появлением передовой русской кавалерии, которая поспешила разогнать грабителей. Частное имущество бежавших магометан осталось неприкосновенным, и дома и лавки их были тщательно опечатаны.

    "Занятие русскими города совпало как раз с праздником Успения Пресвятой Богородицы, и 15 (28 по с.ст). августа в соборе была совершена торжественная литургия. Старинный, с почерневшими иконами храм, величественное служение митрополита, греческие напевы, сохранившиеся здесь едва ли не с пс первых времен христианства, наполняли сердца присутствующих чувством неизъяснимого восторга. В первый раз после четырехмесячных походов, посреди отдаленных гор, молились русские солдаты в стенах православного храма, окруженные многочисленным единоверным им населением. И сам маститый митрополит, преклонявший колени во время чтения благодарственных молитв, и духовенство, и весь народ плакали счастливыми слезами. Им, не знакомым с политикой, казалось, что пробил час их освобождения и что под охраной русских штыков начнутся для них теперь века счастья и благоденствия. Гром артиллерии, огласивший пустынные скалы при возглашении многолетия русскому императору, как бы закрепил в народе эти светлые надежды, и все разошлись по домам счастливые, радостные."

  Но час народной скорби, страха и общего бедствия уже тяготел над городом. Вечером прискакал курьер и привез графу Симоничу приказание оставить Гюмюш-Хане и отступить к Балахору. (Это село находилась на пол пути до Байбурта, на перекресте дорог одну в сторону Гюмюш-Хане и другой в сторону Трапезунда.)

Нельзя описать того потрясающего впечатления, которое произвело это известие на жителей. Уныние христиан было невыразимое. Митрополит, сохранивший более других присутствие духа, именем целого города умолял главнокомандующего не покидать их в жертву мщения лазов. Но при всем желании покровительствовать христианам, Паскевич должен был подчиняться важности военных соображений, и все, что он мог сделать в пользу города, это продлить пребывание отряда в Гюмюш-Хане еще на два дня. Несколько десятков городских семейств вызвалось следовать за русскими войсками, но большинство не знало, на что решиться: с одной стороны – их пугала неизвестность будущего, сдругой – грозным призраком вставало мщение турок; да и самая краткость времени мешала подготовиться им к выступлению.

 Митрополит при всей опасности своего положения, как добрый пастырь, решился разделить судьбу остающихся жителей. Попечение о благе народа внушило ему мысль ехать в турецкий стан и заявить, что русские насильно увели с собой несколько граждан и что остальные просят у сераскира защиты и покровительства. Граф Симонич одобрил это решение, и  поездка митрополита, хотя  до некоторой  степени,  ослабила  ужасы  мщения.

Восемнадцатого числа 1829 года (31-го августа по н.ст.) утром граф Симонич выпроводил из города обоз переселенцев под прикрытием кавалерии, а в сумерках выступила за ними и пехота. Слух о том, что русские покидают Гюмюш-Хане, в тот же день дошел до сераскира, и к вечеру войска его стояли уже в девяти верстах от города. Передовой турецкий отряд подвинулся еще ближе На следующий день и

 уже 2го сентября в стан войск к 28-им семьям аргирополских беженцев присоединились и 32 семей греков из Мадана. По указанию графа Паскевича им всем было выделено провианту на трёх дневное питание  и  13 арб из-за отсутствие таковых у этих измученных от горных труднопроходимых  троп и переправ людей.     После двухдневного перерыва в Ерзруме отправились дальше через Карс в Гюмри, где прошли 14 дневный карантин и добрались до с. Н.Цинцкаро от 15 до 20 Октября. Надо отметит что на дороге из Ерзрума до Карса к ним присоединились в обшей сложности еще 31 семей. 
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 Основная Цель Паскевича был Трапезунд, попробовали спустится с перевала Балахора, но дорога была непроходимая и после того как две пушки полетели в ущелье, решил отложит спуск к морю. А до Гюмюшхане было всего 35 верст на запад, и отправил туда как бы на разведку полк. Отозвал полк обратно через день потому что не было надобности оставит их там. и второе, к этому времени шли переговори в Адрианополи (выехали 31 Августа а заключили договор через два дня 2 Сентября)

 В общих чертах о причинах переселения описаны в предыдущих главах здесь же в этой группе. Здесь приведу несколько конкретных примеров за что могли их преследовать. 

  Одна из причин переселения случай описанный выше -Страх за такую праздничную встречу -Турки им это бы не простили!!!! Пример, дальнейшая судьба Митрополита : Его сперва отпустили; потом кто то ему сообщил что на него донесли и собираются его казнит.  он убежал в горах и там прятался в пещерах. Через 3-4 месяца его поймали и зверски  казнили и тело выбросили в ущелье. 

 Вторая причина, это участие греков (так и армян) в боях на стороне русских. Примеров у меня много но расскажу о трёх из них : -1. Командиром разведроты был грек офицер  Бегларов. 2. После войны, летом 1830 года, в крепость Гуниа-Кала прибыла Греческая рота (эскадра) кавалеристов. (среди них был и мой прапрапрадед Пано-Панайот Христодуло -Христодулович). Список состава роты имеется. 3. Решающим моментом в этой войне было сражение за Ерзрумскую  крепость. Так вот, один грек проник в будрумах этой крепости и взорвал все боеприпасы. В итоге крепость сдался. (Документальное подтверждение этой истории имеется).